Когда открываются глаза...

Первый раз – конечно при рождении, а вот второй – у кого как, – у некоторых этого вообще не происходит. Мне повезло – у меня открылись. Жаль, не тогда, когда это было очень нужно, но лучше поздно, чем никогда. Это произошло после второго развода, – даже первый, увы, этому не способствовал. Я находился в недоумении, почему даже я, который сызмальства готовил себя именно к семейной жизни, не приобретая вредных привычек, скверного поведения, заболеваний распутного образа жизни, оказался таким плохим мужем. Правда, мне так и не смогли озвучить того, в чём же я так плох, – что-то мямлили невнятное, пытаясь очевидные достоинства обратить в недостатки, и подытожили хрестоматийным: «Хороший ты, но не орёл». Когда же я, наконец, увидел «орла», удивлению моему не было предела, – столь же беспредельным был и мой последующий смех, до колик в животе.

После первого развода я думал, по наивности своей, что мне просто не повезло, – попалась такая лярва, хотя, почему же попалась, – сам такую выбрал. Правда, когда выбирал, она вовсе такой не была: готовить вроде умела, была покладистой и послушной, улыбчивой и жизнерадостной. Но всё это исчезло на следующее утро после свадьбы, – будто тумблер переключили в другое положение. И я услышал то, что наверняка уже слышал ты, дорогой читатель: – Я тебе не прислуга, чтобы готовить, убирать, вообще хоть что-то делать по хозяйству… Узнаёте? Наверняка узнаёте, а дальше будете узнавать всё больше и больше.

Став свободным, я смотрел с некоторой завистью на людей семейных, что идут, держась за руки, с весело лопочущими детьми, и ко мне возвращалась надежда. А потом я узнавал, что и эта семья развалилась из-за блудных приключений мамочки, нашедшей себе самую, что ни на есть, настоящую любовь, не в пример той, от которой появились дети. Таких случаев становилось всё больше и больше, вызывая острое желание во всём этом разобраться. Рушились семьи моих друзей и знакомых, коллег и сослуживцев, одноклассников и даже их родителей, – и над всем этим витали многочисленные «почему?»

Почему ещё совсем недавно развод был постыдным событием для женщины, и она отваживалась на него только в самом крайнем случае? – а теперь совсем не так. Почему никто из моих старших родственниц никогда не произносил: – Я тебе не прислуга, – поддерживая хозяйство своими руками в идеальном состоянии без стиралок-автоматов, микроволновок, роботов-пылесосов, посудомоечных машин? – а теперь я слышал это от каждой из бывших жён, которые даже не собирались это хозяйство вести. Почему раньше женщина с сигаретой и бутылкой спиртного в руке вызывала отвращение у всех, кто её видел, а теперь – это норма? Таких вопросов становилось всё больше и больше. Мой разум требовал ответов. И я их получил.

Я общался с обеими сторонами семейных конфликтов, не предупреждая их об этом; вытягивал их на откровенные разговоры, прилагая к этому серьёзные усилия, не жалея сил и средств. Я вспоминал то, на что раньше не обращал внимания при взаимодействиях с разными женщинами. Разрозненные пазлы начали складываться в целостную картину.

Оказалось, что претензии, которые звучат в адрес мужей, удивительно однотипны: – Ты мало зарабатываешь (независимо от дохода – всегда мало); ты не уделяешь мне внимания (даже когда нет сил после работы – обязан); ты не хочешь меня понять (когда речь идёт о необоснованных и бессмысленных расходах); ты меня не любишь (когда женщина хочет что-то заоблачной стоимости), – недовольства всегда и у всех одни и те же. Столь же однотипны и манипуляции, применяемые женщинами для получения желаемого. Особо эффектным оказалось узнать, что мне ставили в пример «правильного и успешного» мужа – того, которому ставили в пример меня, – вот смеху-то было.

Картина с названием «современная женщина» становилась всё более контрастной, но у меня начал заканчиваться человеческий ресурс, – я так или иначе опросил всех людей моего окружения. Ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи интернета. Многочисленные ванильные рассказы об отношениях в семье вызывали лишь отвращение, – их явно писали по заказу и с умыслом, – я долго пытался найти хоть что-нибудь правдивое. Блуждая в потёмках ангажированной лжи, я натолкнулся на сайт своего земляка – Leo. Там наконец-то была правда, – жесткая, честная, нелицеприятная правда, – с надрывом, с болью, с надеждой. Ещё один шаг, – и передо мной сайт Мужского Движения. Одна статья, вторая, третья, – вот она – красная таблетка Морфеуса; – четвёртая, пятая, шестая, – вот они – недостающие пазлы моей картины. И наконец, – вот оно – ошеломительное ощущение законченности труда, где собрались воедино все звенья цепи, все элементы, все части.

Сложилось!.. С картины на меня смотрела… обезьяна, – то самое животное, которое всегда и во всём руководствуется лишь инстинктами, да негласными правилами своей обезьяньей стаи. В каждой из четырёх лап она что-то держала. В одних – были маски человеческих лиц: блондинок и брюнеток, пухляшек и худышек, красоток и страшилок, начальниц и подчинённых, провинциалок и горожанок, тружениц и бездельниц, учительниц и учениц, бизнес-леди и простых уборщиц. В других – были таблички со странными надписями: «я не такая», «богатый внутренний мир», «ты не там искал», «загадочность», «я обиделась», «непредсказуемость», «сам дурак», «ой, ну всё», «я – ангел», «все мужики – козлы», «я этого достойна», «мужчина должен», «а, вот настоящий мужчина…».

Обезьяна так умело закрывала себя этими масками и табличками, что становилась за ними совершенно незаметной. И тот, кто умел разглядеть за этим непрозрачным экраном её истинный облик, всегда мог управлять ею и пользовался у неё сокрушительным успехом. Те же, коих было подавляющее большинство, видели только маски и таблички. Что ж, их учили с младых ногтей видеть только это, восхищаться этим, преклоняться, прогибаться, уступать, вилять хвостом, – и потому всегда оставаться презираемыми существами в глазах тех самых обезьян…

Что произойдёт с мужчинами, если каждый из них увидит другого, одетого также? Они, безусловно, заинтересуют друг друга, ведь каждый из них опознал того, кто разделяет его взгляды в одежде, а значит – и во многом другом. В этом случае они пойдут на сближение, если у них будет общее дело или их представят друг другу. Не успеете глазом моргнуть, как двое одинаково одетых мужчин будут уже что-то обсуждать, а потом направятся «дёрнуть по-пивку», напоминая близнецов-братьев, встретивших друг друга после долгой разлуки.

Что произойдёт с женщинами, если они окажутся одинаково одетыми? От боестолкновения их будет удерживать только необходимость сохранить лицо, как в переносном смысле, так и в прямом, подразумевающем сохранение причёски, ногтей от изломов, а кожных покровов – от царапин, кровоподтёков и синяков. День для каждой из них будет безнадёжно испорчен, в выражениях они не постесняются, – злоба будет хлестать фонтаном! Если они вынужденно окажутся в одном помещении, то начнут странный танец, целью которого будет удаление на максимальное расстояние друг от друга, – пронаблюдайте, ежели случится. Одна села – и другая сядет… подальше от первой; одна пошла – и другая пойдёт… в противоположную сторону. Почему так?

У женщин существует один глубочайший страх – оказаться такой же, как и все остальные. Не случайно они с таким пафосом любят заявлять: – Я не такая! На самом деле, она ровно такая же, но этот неоспоримый факт каждая из них будет скрывать любой ценой. Напомню вам замечательную фразу: «Дворовая девка отличается от изысканной графини только уровнем гигиены». Захотите смертельно оскорбить женщину, – скажите о её одинаковости с остальными, – вы озвучите правду, но за неё вас могут растерзать. Ситуация с одинаковой одеждой кричаще подчёркивает женскую одинаковость, – их маски, за которыми прячется обезьяна, совпали, а значит совпадает и то, что под масками, – совершенно невыносимая ситуация для женщин.

В наше время, когда невольно вспоминается классик с бессмертной фразой: «бывали хуже времена, но не было подлей», искусственно вытравливается рассудочная деятельность человеческого мозга, а культивируется и взращивается одна лишь инстинктивная составляющая, – люди всё больше напоминают животных, озабоченных лишь тремя аспектами: питанием, спариванием и доминированием – стремлением к превосходству над остальными. Под жернова такого мироустройства попадают и мужчины, и женщины, вот только последние наиболее чувствительны из-за своей инстинктивной природы, – подобное притягивает подобное.

С питанием в его прямом смысле сейчас проблем нет, поэтому этот инстинкт трансформировался в нечто непотребное – в патологическое комфортоустройство, ненасытность в приобретениях и развлечениях, и, как следствие, в поиск того, кто всё это может обеспечить, – прынца всея галактики. Женщину не сможет остановить ни чувство долга, ни чувство ответственности, ни даже наличие детей и мужа, если она узрит более ресурсного самца, заинтересовавшегося ею, – инстинкт намного сильнее всяких там рассудочных чувств совести. Почаще вспоминайте об этом, когда её действия покажутся вам верхом абсурда или скотства. Если ресурсный (более доминантный) самец поманит её пальчиком, – она побежит к нему, как шавка, виляя задницей. Ей пофигу, что его доминантность может оказаться липовой, – таковую симулируют брачные аферисты, – что у него уже есть жена, – «а он с ней разведётся ради меня», – что он «поматросит и бросит», – «только не меня, я ж – богиня, это остальные – дуры». Главное – у него есть ресурсы, которыми он поделится со мной. «Пристроить свою опу потеплее, где поуютней, где полно бабла – твой главный смысл, и нет его милее, один вопрос – тому ли я дала?». Так было, есть и будет во все времена, но в наши «подлые» это явление достигло невиданного размаха.

Инстинкт размножения, именуемый материнским, казалось бы, не несёт в себе ничего плохого. Руководствуясь им, женщины раньше рожали по 4 – 12 детей, не считая это подвигом, потому, что так делали все. Количество детей было критерием состоятельности женщины, – даже родить троих – было мало, и в этом случае на мать смотрели снисходительно и с сожалением, – болеет, наверно. Но и этот инстинкт претерпел изменения, – родить организм требует, но одного – достаточно, иначе, как же несчастной женщине социализироваться? – делать карьеру, отдыхать на курортах, развиваться опять же… Тут два инстинкта вступают в противоречие: первый требует хлеба и зрелищ, второй требует размножения, – побеждает первый, как поливариантный, – диапазон реализаций шире. Теперь все делают так: рожают одного и занимаются собой, копируя поведение других особей в социальной группе, у которых тоже один отпрыск плюс карьера.

Инстинкт женского доминирования самый сложный для осмысления, но и самый интересный. Руководствуясь именно им, самка человека с восторгом отдаётся самому буйному самцу, – асоциальному дегенерату, – пытаясь доказать остальным, насколько она крута, – вот, какого отморозка заинтересовала! Конечно, она понимает, что он – типичный козёл: незаботлив, неуспешен, неуправляем, бестолков, блудлив и вечно пьян, – но ей так нужно возвыситься над остальными женскими особями, поэтому она будет всё это терпеть, удивляя нормальных мужчин своим выбором. Это – её повышение доминантности, – она смогла, а остальные – нет! И, чем наглее самец, чем выше его эгоизм, чем пренебрежительней его отношение к той самой самке, тем сильнее у неё «любовь» – как проекция доминантности, как превосходство над остальными, которые не смогли его добиться. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», – вспоминайте Пушкина – того ещё знатока женских инстинктов...

Когда в очередной раз услышите историю о том, как некая дамочка влюбилась в уголовника-рецидивиста,.. сидящего в тюрьме,.. за убийство,.. да ещё по переписке, – не удивляйтесь, – вариант классический. Нет в той «любви» ничего человеческого, – один голый обезьяний инстинкт, и примеров тому – тьма. Напомню громкую историю, как женщина-следователь влюбилась в преступника, сидящего за тяжкие преступления, и, вернув ему вещдочный револьвер из сейфа, помогла бежать (дело С. Мадуева).

Особая форма женского превосходства связана с выбором статусного самца: звезды экрана, певца, политика, депутата, олигарха, бизнесмена и др. Это – пик самочьей доминантности, верх крутизны и предел мечтаний, – выше не бывает, и ради этого она пойдёт на всё! Если замысел удался, то, какой бы дурой она ни была, её теперь будут слушать, затаив дыхание и открыв рты, ведь она добилась, она смогла, она захомутала, а остальным – ещё расти и расти. Вот только со статусными самцами везёт совсем немногим, и остальным остаётся довольствоваться местечковыми отморозками, – это всё равно круче, чем играть в «люблю» с научными сотрудниками, инженерами, служащими, мелкими клерками и прочими занудами. – Лучше с пьяным дураком ездить в шубе, в сапогах, чем с тверёзым босиком, на своих двоих ногах, – замечательные слова развесёлой песенки, как нельзя лучше отражают истинное восприятие отношений дамочкой всех времён.

Женщина, добившаяся всего действительно своими усилиями, никогда не будет доминантнее той, что села на шею статусному самцу, – ей скорее будут сочувствовать, невзирая на её учёные степени, регалии и достижения, а по-настоящему завидовать будут той, что захомутала недоступного и строптивого.

Такова она – женщина современности, в которой, по злому умыслу извне, инстинктивное стало значительно превалировать над рассудочным, создавая проблемы всем, и, в первую очередь, ей самой. Хотите понять мотивацию женских действий – изучайте поведение особей обезьяньей стаи, – не ошибётесь ни разу!

Автор Cliff