Тогда и сейчас

Мне всё чаще вспоминаются времена беззаботного детства, – старею, наверно. Тогда у нас, деревенских пацанов, было такое развлекательно-познавательное действо – посещение железной дороги, находящейся недалеко от посёлка. «Железка» была чем-то грандиозно-могучим и доступным одновременно. Мы бродили по путям, выискивая между шпал железнорудные окатыши – пули для наших рогаток, оттягивающие карманы так, что был риск потерять штаны вместе с боекомплектом; собирали кусочки серы, чтобы потом её поджигать и давать нюхнуть дым непосвящённым, приходя в неописуемый восторг от их реакции; укладывали на рельсы монеты и гвозди, чтобы их расплющило, – шкодили по всякому, часто получая за это от взрослых хворостиной по жопе. Но самым завораживающим, почти мистическим явлением было для нас прохождение поезда. Тогда все замирали, считая элементы и восторгаясь невиданной мощью локомотива, тянущего за собой гигантскую змейку из цистерн и вагонов. А когда поезд проходил, бросались к путям в надежде подобрать что-то новенькое, доселе неведомое. Делать это нужно было быстро, – следующий товарняк шёл уже через несколько минут.

«Железка» была Эрмитажем моего детства, где экспонаты проезжали перед взором наблюдателя один за другим, грохоча колёсными парами на рельсовых стыках. Этих «экспонатов» было очень много, – новый появлялся буквально через 7-10 минут, и так происходило круглосуточно. Взрослые тогда сетовали: – Опять электричка опоздала, всё поездами забито, литерный пропускали, потом скорый, потом товарняки… Спустя много лет я вновь окажусь на той детской смотровой площадке под раскидистым дубом, в надежде почувствовать те острые ощущения, что так захватывали меня раньше. С душевным трепетом я буду ждать поезда, считая минуты под всё возрастающую частоту сердечных ударов, как в детстве. Затянувшееся ожидание компенсируется целым сонмом ярких воспоминаний из той, ушедшей навсегда, беззаботной поры. Так пройдёт полчаса, затем час, полтора. В недоумении я спрошу у проходящего старичка-пенсионера:

– А у вас здесь поезда-то ходят? Может, ремонт какой?

– Какой ремонт, всё отремонтировано! И поезда ходят, штук пять в день, пассажирские в основном. Ты, поди, электричку ждёшь? – не дождёшься, расписание сократили, не жди…

Как известно, самым объективным критерием эффективности экономики страны является частота железнодорожных перевозок. В СССР железная дорога едва справлялась с нагрузкой, все ветки были забиты поездами, «дышащими в спину» друг другу. Это приводило порой к значительным задержкам в движении и вызывало острое недовольство граждан: – Вот, грёбаная страна, всё через жопу, где же это видано, чтобы электричка на столько опаздывала! Пусть товарняки задерживают, в них людей нет, – никакого порядка!.. А товарняки, меж тем, неслись дальше, доставляя необходимое сырьё и материалы для многочисленных заводов, фабрик, строек, перерабатывающих комплексов. Тех самых, восемьдесят процентов из которых будут разворованы, распроданы по частям, уничтожены новой властью. С ней, с этой новой властью, на железной дороге наступит благоденствие: никаких задержек больше не будет, ну если только из-за терактов, о которых граждане прежней страны знали только из передачи «Их нравы», никогда не становясь участниками.

Отмотаем время назад, вернувшись в послевоенную эпоху, в то самое время, когда на место погибших в войне мужчин стали женщины, больше было всё равно некому. Они стали учить и лечить, слесарить и токарить, участвовать в строительстве и даже руководить, – как умели, как могли. Советская пропаганда чествовала не только воинов-победителей, но и тружеников тыла, среди которых основную массу представляли именно женщины. Их держали в трудовом тонусе, чтобы они продолжали оставаться функциональной и движущей силой, ведь мужчин чудовищно не хватало на всех постах и местах.

Помимо реанимации народного хозяйства, нужно было ещё восстанавливать численность населения. Народ-победитель всегда имеет мощнейшую мотивацию к жизни и к её продолжению: «Такую войну пережили, неужто детей не поднимем!» Государство тоже позаботилось о стимуляции рождаемости, народ стал плодиться и размножаться ударными темпами. При этом женщины были везде: в яслях, в детских садах, в школах, в ВУЗах. Вот тут-то и начал тикать часовой механизм бомбы похуже атомной, которую никто не видел, а потому и не опасался. С младых ногтей над детьми довлело женское воспитание и обучение с его характерными женскими особенностями. И, хотя воспитание строилось на примерах героизма советских воинов, а не на том, «какие девочки послушные, бери пример с них», рано или поздно представление о том, что женщина – главная, она – командир, её надо слушаться, абсорбировалось в мозгу подрастающего поколения: как мальчишек, так и девчонок. До взрыва было ещё далеко…

Страна росла и крепла. Помимо обычных школ появились многочисленные клубы… нет-нет, не ночные, не с бл*дями, как сейчас, – клубы технического творчества и юных техников, разумеется, бесплатные, – приходи, записывайся, приобщайся.

Там всем заправляли мужчины: инженеры, отставные военные, пенсионеры с техническим образованием. Наличие этих клубов компенсировало педагогическое засилье женщин, позволяя наконец-то мальчишкам почувствовать себя творцами чего-то нового, мужского, что делалось своими руками. Таким образом достигался некий баланс: пацаны интуитивно отделяли женское, с чем сталкивались в школе, и мужское – за её пределами. Эта компенсация в дальнейшем позволит создавать совершенную военную технику, осваивать ядерную энергетику, покорять космос, опускаться в морские глубины, изучать окружающий мир, заслуживая авторитет и уважение в мировом сообществе и вызывая страх у потенциального противника.

Поступившие на предприятия выпускники всех учебных заведений обязательно прикреплялись к наставнику – опытному производственнику, который нёс ответственность за адаптацию неофитов к новым условиям. Так формировалась техническая преемственность и передача опыта. В жизни будущих мужчин было много именно МУЖСКИХ занятий, ведь каждое из производств – это сугубо МУЖСКОЕ ДЕЛО, требующее мужского мышления, мужских умений и мужской силы. А производств тех было уже огромное количество и все они работали. Женщинам на них работёнка тоже находилась, но её значимость была невысокой, – всем уже заправляли мужчины, рождённые и выросшие после войны. Разумеется, были предприятия лёгкой промышленности, на которых работали преимущественно женщины, но руководство там было всё равно мужским: все понимали, какую работу должны выполнять одни, а какую другие. До взрыва матриархальной бомбы было уже ближе…

Если одной фразой сформулировать отношение государство к людям «тогда» и «сейчас» это выглядит так: советское руководство понимало некую туповатость основной массы населения страны, но никогда этим не пользовалось, пытаясь любым способом увеличить уровень образованности; нынешнее руководство использует туповатость населения на всю катушку, прилагая максимум усилий для дальнейшего снижения уровня интеллекта. Делать это стремительно нельзя, – люди возмутятся. А вот медленно – можно, поэтапно «совершенствуя» систему образования: ставя учителями недалёких девочек из педвузов (мужчины всё равно на это не согласятся), вводя ЕГЭ, насаждая платное обучение, – и всё это под эгидой необходимых и столь нужных преобразований. Дурак – вот главный ресурс современной рыночной экономики, – творец ей действительно не нужен.

Советское государство довольно жёстко держало своё народонаселение в узде, зная склонности маргинальной его части, составлявшей значительную величину. Это естественно не устраивало некоторых представителей «думающей» части, ведь жесткие правила распространялись и на них. Они начинали бузить, делясь своими недовольствами с окружающими. В конце концов, количество бузы перешло в новое качество – в требование изменить государственное устройство, ведь прежнее «совковое» совершенно не давало никакой свободы: ни права воровать без последствий; ни возможности ругать власть; ни шанса иметь много денег, ничего не делая; ни свободы к разнузданной еbле!

– Ну, секса у нас... секса у нас нет, и мы категорически против этого! – прозвучало некогда из уст советской участницы телемоста Ленинград-Бостон под хохот аудитории. Речь шла о сексе на телевидении, и эта фраза последовала в ответ на недовольство американской женщины засильем секса в рекламе и на телевидении США. В СССР секса на телевидении действительно не было, ни в каком виде, от слова «совсем». Зато в стране наблюдалась прогрессирующая рождаемость, все детские сады и школы были забиты детьми, и потому строительством дошкольных и школьных заведений были озабочены в первую очередь. В моём первом классе было 43 ученика (сильно выше норматива), в остальных классах было так же. Школа "трещала по швам" от количества детей.

Теперь в России секс есть! – какое счастье. Секс есть, а вот рождаемости нет! Как упала эта рождаемость с развалом тоталитарного и убогого «совка», так до сих пор подняться не может, образовав так называемый "русский крест", а лживые заявления нынешних правителей разбиваются о детальный анализ демографической ситуации, который тщательно скрывается и весьма удручает. Чтобы найти этот анализ, нужно очень потрудиться, перелопатив гору искусственно созданных фальшивых материалов в стране всепобеждающей свободы слова!

Чтобы было понятно, как в мерзком «совке» следили за поведением подрастающего поколения, опишу один вопиющий эпизод своего школьного бытия. Две девочки-старшеклассницы провели ночь на даче с мальчиками (утверждают, что пили вино и обжимались), и об этом стало известно руководству школы. Казалось бы, этот эпизод произошёл в свободное от учёбы время, когда за детьми должны следить родители, но вы плохо знаете эпоху проклятого советского тоталитаризма. Что было – словами не передать! На дыбы встала не только школа, но и районо, облоно, гороно. Учителя шипели сквозь зубы: – Ну, прославили девочки школу на всю страну, – информация о "происшествии" дошла до Москвы, и к нам зачастили суровые проверяющие из разных инстанций. До сих пор помню ту напряжённую атмосферу, царившую среди учителей и руководства школы после столь "чудовищного" инцидента. Сейчас малолетки курят, пьют, отсасывают за деньги, айфоны и просто так, отдаются "по любви" и за ништяки, и уже всем на это плевать, потому что есть проблемы пострашней и их очень много. А тогда этот эпизод был настолько из ряда вон выходящим, что взбудоражил всю вертикаль школьного управления до Москвы включительно.

Надо ли говорить, что увидеть школьницу-подростка с сигаретой в зубах на улице тогда было абсолютно немыслимо, – на это не отваживались даже взрослые тёти. А всё потому, что на такую сию же минуту набросились бы скопом другие взрослые тёти жестокого тоталитарного государства, и самое безобидное, что она могла услышать в свой адрес, звучало бы так: – У-у-у, шалава, *лядь, проститутка! Скройся с глаз, тварь, здесь дети ходят!.. Заметьте, это сделали бы другие женщины, составлявшие большинство и воспитанные в этом ключе лютым человеконенавистническим режимом. Я уж не говорю про то, что бы произошло, если бы дамочку с цигаркой в зубах в общественном месте узрел милиционер империи зла. Сидеть бы ей в участке и писать объяснительную, что она «не такая», а потом долго выслушивать изнурительную лекцию о недопустимости дурного примера для подрастающего поколения. В человеколюбивой демократической России всё по-другому. Увидеть субтильную девочку с сигаретой в зубах и бутылкой бухла в руке, гордо вышагивающей по центру улицы, – это такое банальное явление, что никто даже не обращает на это внимания. А если какой-нибудь дедушка, вспомнив установки проклятого «совка», всё-таки решит её пристыдить, то в ответ получит такую порцию мата, какую не озвучивали советские бойцы в рукопашном бою с фашистами, – и это – в лучшем случае. Она ведь может громко заорать: – А-а-а, полиция, спасите-помогите, педофил пристаёт! – и тогда дедушке несдобровать.

Ну а тогда, в таком несправедливом государстве жажда перемен овладевала массами. Все грезили светлым будущим, оплёвывая своё настоящее. Грянула перестройка, начали разваливаться предприятия, люди стали терять работу. Новая власть пела о том, что всё будет хорошо, надо просто перетерпеть трудности переходного периода. Жёсткий контроль пропал, – не до того было, да и само государство как-то быстро превратилось в умирающего льва, подстреленного умелыми охотниками. Он уже агонизировал, растеряв все силы и смирившись со своею судьбой. В 1991 году его не стало.

Я довольно часто слышу фразу: – Люди не меняются. Это верно лишь отчасти: не меняются в лучшую сторону. А вот в худшую меняются запросто, вплоть до скотоподобного состояния. Это совсем не трудно, достаточно снять внешний контроль. Так произошло с людьми после гибели СССР и тому есть объективные подтверждения. Доселе сдерживаемое советским строем бля*ство расцвело махровым цветом, побив все мыслимые рекорды. Буквально через пять лет количество случаев сифилиса в подростковой среде возросло в 60 раз, – вдумайтесь в цифру, не забывая, что речь идёт о подростках 15-17 лет (школьники старших классов).

Пошли в рост и другие, так называемые, социальные болезни – верный признак упадка и разрухи, той самой, что «не в клозетах, а в головах». Я не буду перечислять их все, взметнувшиеся ввысь на графиках количественной оценки, остановлюсь лишь на туберкулёзе, как наиболее типичном заболевании, которое неспроста назвали «сестрой бедности». Очень симптоматично выглядит время резкого возрастания числа заболеваний – аккурат с 1990 года – начала агонии и последующей смерти «союза».

Весьма любопытным выглядит и резкий взлёт числа разводов, совпавший (ну, надо же!) с годами кончины СССР, – кто бы мог подумать! Тут вообще всё плохо. Если число «венеркиных» заболеваний всё-таки удалось снизить (медики этого не подтверждают, ссылаясь на коммерциализацию лечения и уже необъективную статистику), а количество случаев туберкулёза хотя бы стабилизировать, то рост числа разводов сохраняет неизменную динамику, в некоторых областях превышая хотя и официальные, но нигде не озвучиваемые 82%.

Тут пытливый читатель спросит меня: – А как же тогда та матриархальная бомба с часовым механизмом? Когда рванула? – неужто тоже в год кончины «союза». А вот и нет! Это случилось несколько позже, – взгляните на второй подъём графика количества разводов с началом в области 2010-го года. Хотя, как сказать – рванула, – этот процесс не носил характер взрыва, больше напоминал сходящую лавину, всё возрастающую по мере движения. Вначале мужчины лишились мужской работы на производствах, которые ликвидировали, – это резко снизило мужскую самооценку, ведь все их умения, навыки и способности стали не нужны. Затем они вынужденно превратились в торговцев-перепродажников, – ничего хуже для мужской сути не придумать. Потом началась конкуренция с женщинами, которые в сфере продажи чувствуют себя намного лучше, прямо, как рыбы в воде. Это был заведомо проигрышный вариант для мужчин – вечное занятие не своим делом. Теперь и те, и другие преимущественно сидят по офисам, занимаясь однотипной работой-унисекс. Теперь бабы уверены, что они главней, умней, лучше, чище, ближе к Богу. Ну а мужчины… они, как известно, перевелись. А те, которые остались, должны безропотно служить своим богиням: тупым, блудливым, вечно всем недовольным и ненасытным в своём потреблятстве, – именно таким, каким их сделал "человеколюбивый" режим… сугубо для своего блага.

«Совок» давил инстинкты своих подданных, задавая им новый вектор – учёбы, труда, развития, совершенствования. Получалось далеко не всегда, но направление было верным, – хочешь быть человеком, развивай высокое человечное, а не низменное животное. Нынешний режим культивирует только лишь животные инстинкты, – без их активации не будет бизнеса, а следом может пошатнуться и сам режим, – попробуйте умного заставить покупать то, что ему не нужно, а вот с дураком и с женщиной этот номер проходит на раз.

Поэтому воевать со следствием – с нынешним скотским поведением женщин бессмысленно: пока вы подбираете рассыпанные по полу патроны, чтобы снарядить ими магазин, баба уже получила пулемёт с полным боекомплектом со стороны средств массовой дезинформации и готова вести огонь, уверенная в своей правоте. Вскоре она, конечно, осознает, что оказалась в полной жопе, перебив всех вокруг себя, но изменить что-либо будет уже невозможно. Женщины всегда самодеструктивны, им нужен вектор направления действий, кто-то за них должен решить, как им поступать. Оставаясь существами высокой инстинктивности, подбадриваемой вечно скачущими гормонами женского цикла, они «требуют» жёсткого управления, поэтому своим нутром и тянутся к альфачам, которые рявкают на них и ни в чём не сомневаются. Этим глобальным альфачём когда-то был тоталитарный «совок», державший баб в узде. Теперь другие времена и другие женщины – ничтожные однотипные пешки режима с раздутым самомнением ферзя – штампованные по одному лекалу продукты нынешней власти…

Автор Cliff